Вкратце об истории основных специй. Мирра (смирна).

     Некоторые растения при повреждении в качестве защиты начинают источать смолы-живицы, назначение которых закрыть рану и не дать проникнуть внутрь растения разрушительным бактериям и грибкам. Одной из таких смол является мирра (от арабского mur, что значит «горький»), выделяемая небольшим колючим кустарником Commiphora myrrha, родина которого Йемен и Сомали. Еще одна распространенная живица – смола растения Boswellia sacra (английское название смолы, frankincense, происходит от старофранцузского franc encens, т. е. «франкское благовоние»).

     Семья живиц очень обширна и включает в себя также меккский бальзам (Commiphora gileadensis, не путать с редким галаадским бальзамом, смолой Pistacia lentiscus, фисташки масличной) и бдолах (смола Commiphora wightii и Commiphora africana, которые растут в Африке южнее Сахары). К подобным смолам относятся также сладкая мирра (она же опопонакс и Commiphora erythraea), бензоин, который получают из различных видов дерева стиракс (входит в состав ладана, используемого русской церковью), гальбан (смола Ferula gummosa, ферулы камеденосной, ингредиент благовоний, которые воскуряются в еврейской скинии и упоминаются в книге «Исход») и, наконец, ладан. Последний представляет собой смолу средиземноморского растения Cistus ladanifer, ладанник ладаноносный (не путать с фаворитом Викторианской эпохи tonic laudanum, который представлял собой опий со спиртом). Кстати, Геродот (ок. 484 – ок. 425 до н. э.) считал, что клейкий ладан образуется в бородах козлов…

     Данные ароматические вещества использовались в религиозных и погребальных ритуалах тысячи лет – в основном как духи?, благовония и мази (впрочем, в Средние века мирру часто добавляли в вино), но также как стимуляторы сексуальной активности. Они, кроме того, эффективно «гасили» неприятные запахи, в частности запаха тлена, и потому мирру часто смешивали с камфарой, обладающей «лекарственным» ароматом. Если говорить о древних методах изготовления парфюма, то с современной точки зрения они были примитивными. Наиболее распространенным способом, по крайней мере в Египте, была мацерация: ароматные соединения несколько дней выдерживали в масле или жире. В древности не существовало тех способов выделения эфирных масел, которые есть сейчас, и потому «древние духи? и мази были намного слабее, чем их современные аналоги» [178]. Технологию паровой дистилляции изобрел только персидский химик Ибн Сина (Авиценна, 980–1037). Ну а самым ранним известным парфюмером нужно, наверное, считать женщину по имени Таппути, которая упоминается в клинописной табличке II тысячелетия до н. э.

     С ладаном и миррой (смирной) люди были знакомы и в дохристианскую эпоху. Считается, что три «волхва с Востока», которые пересекли пустыню для того, чтобы поклониться Младенцу Иисусу, были представителями Маги, древнеиранской жреческой касты, основанной Зороастром и известной своими астрологическими прогнозами. Марко Поло (1254–1324) полагал, что они вышли в путь из города Саба – теперь это иранский город Саве – и позднее «были похоронены там же, бок о бок, в трех больших пышных гробницах, а тела волхвов совсем целы, с волосами и бородами».

     Есть разные мнения относительно того, являлись ли подношения мудрецов Младенцу Христу лекарственными средствами или имели символическое значение. Марко Поло полагал, что верно последнее: «Ибо, сказали они, если Младенец возьмет золото – то он царь земной, если ладан – то Бог, а если он примет мирру, то быть ему врачевателем» [179]. Но Иисус принял все три приношения, а взамен дал волхвам закрытую шкатулку, в которой оказался камень. Не понимая, что этот камень должен символизировать твердую веру, мудрецы по пути обратно в Сабу бросили его в колодец. «Но как только бросили они его в колодезь, с неба сошел великий огонь прямо в кладезь, к тому месту, куда был камень брошен. Увидели цари то чудо и диву дались. Взяли они тогда от этого огня и понесли в свою землю, и поставили его в богатом, прекрасном храме в Сабе».

     Древнеегипетская «Книга мертвых» называет ладан «по?том богов, на землю пролившимся». На самом деле ладан имеет аромат цитрусовых и сосновой смолы, к которым добавляется дымчатый или пыльный компонент, особенно в том случае, когда смоляные «слезы» сжигают на углях – а именно так использовали ладан в Древнем Египте. Если верить древнегреческому философу Плутарху (ок. 46 – ок. 127), то ладан в Древнем Египте жгли по утрам, мирру воскуряли в полдень, а по вечерам сжигали составное благовоние, которое называлось кифи. В кифи входили можжевельник и нард, травянистое растение семейства валериановых, что, кстати, объясняет, почему археолог Говард Картер (1874–1939) нашел в гробнице фараона Тутанхамона вазу из кальцита с этими благовониями. Считается, что мирра с ее богатым ароматом, сочетающим запахи благородного дерева и солодки, была частью груза, который моряки женщины-фараона Хатшепсут привезли своей повелительнице из экспедиции в страну Пунт (скорее всего, в Сомали и Эритрею) в 1500 году до н. э.

     Из «Песни Песней» царя Соломона, из греческой и римской мифологии мы знаем, что парфюм всегда был связан с сексуальным влечением. Афродита, богиня любви, не только сама источала великолепный аромат, но и использовала парфюм, чтобы подчинить своей воле слабых мужчин. Так, чтобы убедить перевозчика Фаона взять ее на борт судна, Афродита подарила ему сосуд алабастрон, полный мази из мирры. Когда Фаон нанес эту мазь, он стал непреодолимо привлекательным для всех женщин с острова Лесбос. К сожалению, эта история плохо кончилась: как сообщает древнеримский писатель Клавдий Элиан (ок. 170–222), Фаон принял насильственную смерть после того, как был «уличен в прелюбодеянии»…

     Мирра (Смирна) – так звали мать Адониса, который одно время был любовником Афродиты. Есть разные версии мифа, связанного с Миррой, но если следовать песне Орфея в поэме «Метаморфозы» древнеримского поэта Овидия (43 до н. э. – 18 н. э.), то Мирра была дочерью Кинира, первого царя Кипра. Мирру охватила страсть к собственному отцу, и при содействии своей кормилицы она стала под покровом ночи приходить к нему в спальню. «И лишь когда наконец пожелал, после стольких соитий / Милую он распознать и при свете внесенном увидел / Сразу и грех свой и дочь, разразился он возгласом муки».[4]

     Как и следовало ожидать, Кинир пришел в ярость. Мирре удалось убежать, и девять месяцев женщина, беременная от собственного отца, скиталась по острову, пока наконец «так обратилась к богам, умоляя: «О, если признаньям / Верите вы, божества, – заслужила печальной я казни…» Последние просьбы Мирры «нашли благосклонных богов», и они превратили ее в плачущее мирровое дерево: «Слезы те – слава ее. Корой источенная мирра / Имя хранит госпожи, и века про нее не забудут». Когда наступило время рожать, появилась богиня Луцина, которая «словами разрешенья» помогла облегчить роды Мирры: «Дерево щели дает и вот из коры выпускает / Бремя живое свое. Младенец кричит, а наяды / в мягкой траве умащают его слезами родимой». С очевидностью эти слезы и есть капли мирры…

     Достаточно отчетливо идентифицируется мирра и в «Песни Песней» Соломона, когда невеста рассказывает:

     «Я встала, чтобы отпереть возлюбленному моему, и с рук моих капала мирра, и с перстов моих мирра капала на ручки замка… Мирровый пучок – возлюбленный мой у меня, у грудей моих пребывает» (Песн. 5:5, 1:12).

     В ранней христианской традиции считалось, что от святых и священников должен исходить сладкий аромат, ибо, как сказал апостол Павел, «мы Христово благоухание Богу в спасаемых и в погибающих» (2 Кор. 2:15). Точно так же и ангелы, давая знать о своем присутствии в мире людей, должны были оставлять за собой ароматный след. Как отмечала Марина Уорнер, британская писательница, историк и мифограф, «Дева Мария как победительница греха также источает ароматы амброзии»:

     «Неслучайно Богоматерь называют «полевой лилией», «розой Шарона», «пучком мирры», а на картинах, изображающих Благовещение, Архангел Гавриил приветствует ее лилией, пьянящий аромат которой наполняет комнату Марии и символизирует ее непорочность» [180].

     Отношение средневекового христианского Запада к экзотическим ароматическим веществам было таким же, как его отношение к специям в целом. Считалось, что своими магическими, ароматическими и целебными свойствами они обязаны священному месту их происхождения. Проще говоря, их аромат был запахом Эдема, который считался реальным местом, находящимся в Восточной Азии, и изображался на картах мира, например на Херефордской mappa mundi 1285 года. (По средневековой традиции в центре карты помещен священный град Иерусалим, а Британские острова расположены на далекой северо-западной окраине. Для удобства пользователей Красное море закрашено на этой карте в красный цвет.)

     Во времена Средневековья, когда большинство вещей воняло ужасно, прекрасно пахнувшие предметы имели особенно высокую ценность. Как отмечает историк Пол Фридман, люди тогда «были знакомы с более широким спектром обонятельных ощущений, чем те, что доступны нам, это и хорошо, и плохо. Чего тогда не было – так это нейтральной, не пахнущей среды, характерной для современности» [181].

     Благовония того времени давали людям возможность ощутить подлинный «аромат святости», испускаемый почившими святыми – особенно теми, от кого при жизни пахло очень плохо. Известна история Симеона Столпника (ок. 390–459), подвижника, который 37 лет провел в посте и молитве на столпе, стоявшем в сирийском Алеппо. Он обвязывал себя веревками, так что они врезалась в тело, и не мешал червям копошиться в его ранах. Лучшее описание этой ужасной аберрации дал знаменитый английский историк Эдвард Гиббон (1737–1794):

     «[Симеон] иногда молился стоя, вытянув руки в стороны, так что его фигура принимала форму креста, но чаще всего снова и снова сгибал свое изможденное тело, касаясь лбом ног. Как-то один любопытный зритель насчитал 12 144 таких поклона, после чего прекратил подсчет, показавшийся ему бесконечным. Прогрессирующая язва на бедре сократила земное существование Симеона, но не смогла сокрушить путь к жизни небесной; пустынник так и преставился, не сходя со своего столпа» [182].

     Говорят, что незадолго до смерти, когда Симеона поразила лихорадка, со столпа стал струиться невообразимо сладкий аромат…

     Не все культуры и религии одинаково ценили ароматические вещества – так, они редко используются в мусульманском мире. Да и древние греки, хотя мы связываем благовония с их церемониалом, скорее всего, «познакомились с благовониями через своих поселенцев в Египте и Малой Азии либо через финикийцев из Леванта» [183]. В ритуалы западного христианства благовония проникли из восточных, коптских традиций. А вот Китай всегда был восторженным потребителем ближневосточных смол. В Срединную империю их поставляли персидские и индонезийские купцы, которые взамен приобретали такие благовония, как агар (gharuwood, agarwood), древесину и смолу двух видов вечнозеленых растений из Юго-Восточной Азии, а также восковидную камфару, которую дает дерево Cinnamomum camphora.

---