Наиболее важным элементом плана Евросоюза по превращению в главный экономический центр роста является формирование единого интегрированного финансового рынка. Реализуется данный проект посредством ряда директив, вкупе получивших название Плана действий в сфере финансовых услуг [FSAP]. Однако особого прогресса в процессе объединения финансовых рынков пока не наблюдается. Можно было бы сослаться на сопротивление со стороны банков, но более вероятно, что причина кроется в фундаментальной проблеме целей, к реализации которых движется Европа. В свете отказа французов и голландцев от принятия Европейской Конституции на референдумах 2005 года и последовавшего неожиданного политического исхода обсуждения бюджета Евросоюза стоит ли вообще говорить о глобальных целях?
Предложенная Комиссией Евросоюза идея о создании новой валюты — евро — подразумевала не только отказ от французского франка, немецкой марки и испанской песеты. Помимо культурных и инфраструктурных сдвигов возникла необходимость изменения практики для обеспечения прозрачности трансграничных переводов валют. Именно к этому стремились лидеры Евросоюза, пытаясь создать единый финансовый рынок во всей еврозоне. Он должен был стать краеугольным камнем и надежным фундаментом для превращения Европы в ведущий мировой экономический центр к 2010 году.
После консультаций с финансовой отраслью выяснилось, что создать такой интегрированный рынок будет непросто: понадобится полная реконструкция практически всех видов финансовой деятельности на территории региона, от слияний и поглощений до операций с ценными бумагами и расчетов по сделкам, от электронных переводов средств между депозитными счетами до заключения договоров страхования.
Подобные изменения не будут легкими еще и потому, что за долгие годы финансовые институты каждой из стран привыкли получать от международных операций значительную прибыль. Речь идет о прибыли не только от осуществления валютных сделок, но и от всех видов перемещения финансовых инструментов за границу: от электронных платежей до торговых сделок с ценными бумагами на различных биржах. Любая попытка Комиссии Евросоюза заставить все европейские финансовые рынки функционировать как одно целое столкнется с решительным сопротивлением. Во-первых, потому что для этого потребуются существенные инфраструктурные изменения, которые наверняка обойдутся недешево. Во-вторых, потому что эти изменения приведут к снижению прибыли и падению рентабельности.
Единственным методом внедрения изменений, способных привести к росту издержек и снижению прибыли, является их принудительная реализация с помощью законодательства — именно к этому способу и прибегла Комиссия Евросоюза, разработав План действий в сфере финансовых услуг.
Первая консультация по FSAP Комиссии Евросоюза состоялась 11 мая 1999 года, когда родилась новая валюта — евро. План действий преследовал три главные цели:
• создание единого рынка для оптовых финансовых услуг;
• обеспечение открытого и безопасного розничного рынка;
• руководство финансовой отраслью на основе правил и норм, действительных на всей территории еврозоны.
План действий в сфере финансовых услуг был принят Европейским советом в 2000 году в Лиссабоне и с тех пор стал источником бесконечных споров, дискуссий, встреч и обсуждений. Сегодня он включает в себя целый спектр регулирующих директив, большая часть которых уже была принята правительствами стран-участниц Евросоюза, хотя многие все еще ждут своего часа. Для тех, кто не в курсе, приведу краткий перечень некоторых ключевых директив:
• Директива о требованиях прозрачности для эмитентов ценных бумаг;
• Директива об инвестиционных услугах и регулируемых рынках (усовершенствованная Директива об инвестиционных услугах);
• Директива о поглощениях;
• Директива о правовой основе для платежей;
• 10-я и 14-я Директивы Закона о компаниях;
• Директива о капитале с учетом рисков;
• 3-я Директива об отмывании денег;
• Директива об инсайдерской торговле и рыночных махинациях;
• Директива о применении международных стандартов бухгалтерского учета;
• Директива о соглашениях о финансовом залоге;
• две директивы об инвестициях инвестиционных фондов открытого типа в рыночные ценные бумаги (UCITS);
• Директива о пруденциальном надзоре за пенсионными фондами;
• Директива о дистанционном маркетинге финансовых услуг;
• Директива о посредничестве в сфере страхования;
• Директива о реорганизации и ликвидации страховых организаций;
• Директива о прекращении деятельности и ликвидации банков;
• Директива об электронных деньгах;
• Директива о дополнительном надзоре за кредитными учреждениями, страховыми организациями и инвестиционными компаниями в финансовом конгломерате;
• Директива о проспектах эмиссии;
• Директива об отмывании денег;
• Директива об инвестиционных услугах (ISD).
Неудивительно, что европейские финансовые институты никак не могут оправиться от града ударов со стороны регулирующих органов.
Добавьте к приведенному выше перечню еще Базельское соглашение II, закон Сарбейнса - Оксли и различные внутренние нормативные нововведения (к примеру, недавние изменения отчетности страховых компаний и брокерских комиссий, внедренные британским Управлением по финансовому регулированию и надзору [FSA)), и вы сможете понять ту смесь замешательства, оцепенения и раздражения, которую испытывают финансовые учреждения по поводу всех этих законодательных изысков и связанных с ними непроизводительных издержек.
Поэтому удивляться следует лишь тому, что почти все директивы были утверждены правительствами европейских стран. Наибольший интерес представляют Директива о платежных услугах [PSD) и Директива о рынках финансовых инструментов [MiFID), поскольку они влекут за собой самые кардинальные изменения.
Директива о платежных услугах, которую еще называют «Новой правовой основой для внутренних рынков», фактически является не программой преобразований для банков, а законодательным оформлением для SEPA — единой европейской платежной системы. SEPA представляет собой программу изменений, внедряемых европейскими банками с целью выполнения требований Комиссии Евросоюза осуществлять все платежи в евро таким образом, как если бы они производились в пределах территории одной страны1. В итоге все платежные операции в евро обрабатываются и оплачиваются точно так же, как и внутренние платежи в странах еврозоны.
Сначала это привело к сокращению прибыли. Например, банки уже не могли взимать с иностранных клиентов € 4 за снятие € 100 в банкомате (см. главу 18 «Будущее европейских платежей»). Однако сейчас, похоже, происходит нечто гораздо более значительное, чем снижение прибыли.
Поскольку существующие национальные клиринговые системы прекращают свое существование, а на смену им приходит новая инфраструктура, банковская отрасль вынуждена оплачивать немалые счета, чтобы соответствовать новым расчетно-клиринговым системам еврозоны. Например, в настоящее время на территории Евросоюза внедряется новая система TARGET2 Европейского центрального банка для валовых расчетов в реальном времени [RTGS), а также системы автоматизированной клиринговой палаты [АСН) и прямого дебета [DD), известные еще как общеевропейские системы PEACH и PEDD. Поэтому большинству организаций, осуществляющих банковские платежные операции, для перехода от старых национальных к новым общеевропейским структурам потребуется модернизация. По оценкам TowerGroup, европейским банкам придется увеличить ежегодные расходы на платежную инфраструктуру с $ 6 млрд в 2005-м до $ 10,5 млрд в 2007-2008 годах, чтобы выполнить все необходимые требования и реализовать программу SEPA, и по меньшей мере половина настоящих затрат будет направлена на овладение новыми функциональными возможностями в рамках SEPA.
И все это — в обмен на растущую конкуренцию и снижающуюся прибыль? Имеет ли смысл?
То же самое касается и Директивы о рынках финансовых инструментов [MiFID) (см. главу 19 «Наилучшее исполнение с наилучшими намерениями»].
Наибольшее влияние Директива о рынках финансовых инструментов окажет, судя по всему, на фондовые биржи и компании, сочетающие функции брокера и дилера. Фондовые биржи больше не будут защищены от конкуренции, и им придется соперничать на территории всей Европы, причем зачастую на равных с брокерскими компаниями. Дело в том, что теперь предусмотрена обязательная публикация биржевых и внебиржевых курсов акций. Кроме того, грядут серьезные перемены в посредническом бизнесе, поскольку, согласно MiFID, все без исключения инвестиционные банки, компании, сочетающие функции брокера и дилера, и фирмы, ведущие операции с ценными бумагами, обязаны соблюдать правило наилучшего исполнения по всем сделкам, заключенным по поручению клиента. Чтобы суметь доказать соблюдение этого правила, все организации-участники биржевой торговли в Европе должны на протяжении следующих пяти лет хранить данные по всем ценам всех бирж и всех продавцов на все инструменты, с которыми они осуществляют сделки, на протяжении всего дня в режиме реального времени.
Вследствие этого возникнет потребность в накопителях информации огромной емкости и в каналах связи с огромной пропускной способностью. К слову, компания JPMorgan Chase в 2004 году заявила о том, что ежедневно ей приходится обеспечивать резервное копирование более одного терабайта (миллиона гигабайтов) данных, чтобы выполнить требования Комиссии по ценным бумагам и биржам. С введением в действие MiFID банкам, похоже, придется ежедневно копировать и сохранять уже не терабайты данных, а петабайты (миллиарды гигабайтов], хотя сегодня это не проблема, поскольку хранение данных дешевеет изо дня в день, равно как и каналы широкополосной связи через Интернет.
Финансовым институтам будет не так-то просто справиться с логически вытекающими последствиями внедрения MiFID, потому что она подразумевает более глубокие сдвиги в рыночных структурах и ценообразовании. Например, многие инвестиционные банки полагают, что MiFID создаст прозрачную конкурентную среду, в которой покупатели смогут легко, без малейших затруднений проследить ценообразование на акции и другие инвестиционные инструменты. Именно на это и направлена MiFID. В результате банки-продавцы более не смогут прибыльно продавать финансовые инструменты из собственного портфеля, а маржа будет сокращаться до тех пор, пока на рынке не останется несколько ключевых игроков — европейского масштаба и размаха, с прозрачным бизнесом, знающих, как сделать происходящие перемены технологически управляемыми. Можно насчитать не более восьми банков, удовлетворяющих таким требованиям.
По оценкам TowerGroup, европейским финансовым институтам придется потратить свыше € 5 млрд, чтобы выполнить полный перечень условий MiFID, внедрить соответствующие инфраструктурные изменения и организовать хранилища данных.
И все это — в обмен на растущую конкуренцию и снижающуюся прибыль? Ни о каком резоне в данном случае однозначно говорить не приходится.
Так следует нам сказать «да» или «нет» Плану действий в сфере финансовых услуг?
Если бы Европа пошла и дальше по пути формирования единой экономической структуры, намеченному в 2004 году, то FSAP, несомненно, имел бы смысл с политической точки зрения. Однако, учитывая «нет» французов и «нет» голландцев в адрес европейской конституции, вкупе с политическими потасовками, распрями и язвительным злословием со стороны лидеров Евросоюза, свидетелями которых мы стали во время согласования бюджета Евросоюза, то нет, этот план действий не имеет никакого смысла.
В свете последних событий возник ряд еще более принципиальных вопросов по поводу будущего евро. Во-первых, в немецком журнале Stern появилась статья о том, что Центральный банк Германии и Министерство финансов Германии обсуждают сценарии дальнейшего развития событий в случае обрушения евро и возникновения необходимости возродить немецкую марку. Пример второй: в Италии сформирована новая политическая партия — Northern Leagues («Северная Лига»), — которая не скрывает своей главной цели: подорвать позиции евро и уничтожить эту единую валюту. Добавьте ко всему экономические проблемы Европы — безработицу, нулевой рост и политическое беспокойство, — и станет понятным 11 %-е падение курса евро по отношению к доллару в первой половине 2005 года. Конечно, с тех пор курс евро вернулся к норме, однако скачок продемонстрировал, насколько хрупким и уязвимым может оказаться евроальянс, особенно когда такие заметные европейские игроки, как Великобритания, Швеция и Дания, непреклонны в своей решимости остаться за пределами еврозоны.
Так что сейчас перед евро стоят наиболее серьезные — с момента его появления в 1999 году — проблемы, а значит, это касается и SEPA, и FSAP. С одной стороны давят регулирующие органы, которые душат финансовые рынки непомерным количеством директив, с другой — бушуют и проигрывают референдумы европейские политики. Интересно будет посмотреть, чем все это закончится. В частности, что случится с Планом действий в сфере финансовых услуг?
Для реализации всех изменений в финансовой отрасли, которых данный комплекс мер пытается достичь, понадобится преодолеть несколько крупных препятствий.
Первым препятствием можно считать вопрос о правомерности принятых директив в условиях неопределенного будущего Европы и евро. Стоит ли задавать отрасли такую встряску, от которой ее может перекосить?
Второе препятствие заключается в чрезвычайно жестких временных рамках. Как можно ожидать от банков соблюдения всех законодательных требований, которые практически полностью реконструируют отрасли, рынки, продукты и услуги, если на внедрение новых правил отводится смехотворный срок, порой меньше года?
Третьим препятствием является процесс наладки и совмещения всех компонентов, необходимых для реализации FSAP. Может ли банк внедрять инфраструктуры, технологии, продукты и услуги в соответствии с требованиями директив, если правовая основа для их функциониро-1 'вания пока отсутствует? Все эти препятствия преодолимы. Однако сейчас, когда европейский политический ландшафт выглядит намного суровее, чем когда-либо со времен нидерландского Маастрихта, возможно, стоит немного подождать, прежде чем активно приниматься за поиски решений.
Примечание
1. В 1999 году использовать евро начали 12 стран: Австрия, Бельгия, Финляндия, Франция, Германия, Греция, Ирландия, Италия, Люксембург, Нидерланды, Португалия и Испания. В 2007 году к ним присоединилась Словения; Кипр, Мальта и Словакия — в 2008-м, а Болгария, Эстония, Венгрия, Латвия, Литва, Польша и Румыния присоединятся в период между 2010 и 2014 годами.